Пикапер. Я познакомилась с ним в одном из самых унылых заведений, среди тех, где мне довелось поработать, конструкторское бюро № 68. Историю моего устройства на работу в должности инженера-конструктора можно свести к одной фразе, начальник КБ был мужем знакомой моей мамы. Молодой человек, о ком мой пост, в тот период являлся студентом какого-то ВУЗа, вечернего отделения. Он привлекал внимание своей внешностью - светло-русые густые взлахмоченные волосы, живой кадык, глубокий раскатистый голос и глаза. Он внешне походил на молодую овчарку, такую же жизнерадостную, участливую, заглядывающую в глаза собеседника. При первом же знакомстве он мне зачем-то уточнил, что не любит курящих женщин. Я также помню его имя - Алексей. В его внешности мне почему-то особенно запомнились руки, это были абсолютно бледные ручки с тонкими пальчиками, ухоженными ногтями. Внешне они казались всегда чистыми, но на ватманах оставались чёрные отпечатки его пальцев, которые перед сдачей работы руководству ему приходилось подолгу яростно затирать ластиком. Его обожали женщины в годах, которых было так много в нашем заведении, молодые девушки с ним в перерывах трещали и хихикали на его липкие шуточки. Сначала с одной, потом со второй у него развивались небольшие романчики, каждый раз заканчивающиеся замужеством девушки, потом последовательным уходом в декрет, что облегчало процедуру объяснений коллективу, отчего начавшееся не имело развития. В его повествованиях о себе частенько проскальзывали фразочки про неумность современных девушек, их ограниченность интересов, скучность стремления непременно выйти замуж. Он считал себя красивым, это доказывалось маленьким зеркальцем, приклеенным в углу кульмана, в которое он частенько заглядывал и каждый раз довольно улыбался. У него была в кармане расческа, он её доставал утром, после обеда и вечером перед тем, как нахлобучить свою кроличью шапку. Мало что менялось в образе после прохождения по волосам расчески, это тоже мне почему-то было любопытно. Волосы как пружины выскакивали из зубцов на прежнее место. Особое место в нашем КБ отводилось обеду. В столовой еда имела настолько отвратительные запахи, запихнуть в рот подобное возможно было только, если прищепкой заткнуть нос. Беда заключалась в том, что подогревание еды в столовой, разносило эти запахи по всему зданию в четыре этажа, не слышать запахов еды было просто невозможно, разве что простуда с насморком давала отдых. Время обеда определялось по этому запаху, часы при таких обстоятельствах были излишни. В обед мой новый знакомый доставал свой кулёчек с едой. Это почти всегда был бутерброд с копчёной колбасой, огурец (зимой солёный) и яблоко. Всё это уплеталось прямо за столом перед кульманом. О том, что он ест, было видно даже сзади, при пережевывании двигалось всё, даже уши, а хруст откусываемого яблока со звуками жадно всасываемого растекающегося сока мне было слышно из другого конца комнаты, где обычно я с тремя женщинами играла в домино. "Лёша кушает!", - мелькнуло и растворилось рядом со счётчиком фишек в игре, прогнозированием комбинаций, не сбиваясь на эту лишнюю информацию о яблоке, рука уверенно кладёт фишку на окрашенный масляной краской стол. Лёша не играл с нами в домино, очень изредка, когда нам не хватало игрока мы уговаривали его вместе с яблоком присоединиться, ещё реже, чем наши уговоры, он присаживался напротив за стол, проигрывал, злился. Его нельзя назвать глупым, скорее идиотическим. У нас с ним были очень сложные отношения. Он намекал, что у меня к нему зависть и злоба, поскольку как женщина не привлекла его ни разу, а я и не сопротивлялась. Всякий удобный раз подчёркивала свою неразделённую симпатии, прилюдно, мне почему-то доставляло удовольствие при этом смотреть ему в глаза и рассматривать густую краску по лицу, так было недолго, он изучил меня, научился убегать вовремя или сворачивать опасную тему. Никогда я не испытывала к нему чувств, он был всего лишь объектом наблюдения, изучения. Мне интересно его было знать в подробностях, совершенно бесцельно. По-моему, он это чувствовал, и, по-моему, обижался. Расставались мы с ним тепло, он подарил мне ластик, хороший японский ластик. Я перешла в другую организацию, своему КБ на память оставила цветок аспарагуса (от пыли). Я до сих пор помню застывшую картину - окно, припавшие лица, мои тётеньки все в сборе, а сверху лицо Лёши с расплющенным о стекло носом, я им машу рукой, прощайте, дорогие мои.
